МОСКВА. В течение прошедшего месяца 14 тематических рабочих групп работали над проектом плана мероприятий по нормативному регулированию «цифры». Результат работы представил Центр компетенций по нормативному регулированию цифровой экономики, функционирующий под руководством Фонда «Сколково» в рамках Автономной некоммерческой организации (АНО) «Цифровая экономика»: эксперты предложили устранить более 250 законодательных ограничений, препятствующих развитию цифровой экономики.

«Возможности автоматизированного сбора и обработки больших данных в экономической сфере позволяют существенным образом модернизировать многие процессы государственного управления в сфере цифровой экономики. Формирование максимально благоприятной среды для цифрового бизнеса может быть обеспечено за счет перестройки процессов управления изменениями в нормативном регулировании отраслей экономики, в которых цифровые технологии приведут к опережающему росту создаваемой добавленной стоимости и качества жизни россиян, - прокомментировал проект Сергей Израйлит, директор Департамент развития и планирования Фонда «Сколково». - Основное направление радикального изменения «дружественности» государства к компаниям, ведущим цифровой бизнес, заключается в многократном изменении скорости управления изменениями. Цифровые механизмы оформления условий сделки с помощью машиночитаемого языка позволяют сколь угодно детально уточнять обязательства сторон. Каждое положение нормативных актов, регулирующих особенности ведения бизнеса в отрасли, может быть соотнесено с объемом финансовых транзакций, проводимых на основе этого положения. В случае полной оцифровки лицам, принимающим решения, будет доступна информация об объемах рынков по каждому из положений, а также сведения о попадающих «под удар» видах бизнеса в случае изменений нормативного акта».

Подчеркну: в подготовке предложений приняли участие более 300 экспертов из крупнейших компаний (МТС, Сбербанк, Росатом, МегаФон, 1С, Яндекс, Киви, Альфа-банк, Газпромбанк, Abbyy, Deloitte, Ростелеком, ВымпелКом, Baker McKenzie, Dentons и др.), а также НИУ Высшая школа экономики и РАНХиГС.

Чтобы устранить выявленные препятствия предполагается сформировать три концепции - первоочередных, среднесрочных и комплексных мер. Среди направлений правовых изменений заявлено выявление новых правовых понятий и институтов (электронные документы, электронная форма сделок, смарт-контракты); формирование цифровой среды доверия (вопросы идентификации субъектов правоотношений и юридических фактов); обработки данных и регулирования интернета вещей; прав на результаты интеллектуальной деятельности; ответственности искусственного интеллекта и т.д. Предложена разработка единой стратегии развития робототехники и киберфизических систем. Также предусматривается разработка рамочных законопроектов по беспилотным транспортным средствам. Проект плана предполагает внесение изменений в более чем 10 законодательных кодексов РФ. По сути, предстоит пересмотр всей российской правовой базы.

Сейчас проект плана мероприятий поступил на рассмотрение в Рабочую группу АНО «Цифровая экономика» по нормативному регулированию, далее он будет рассматриваться в Министерстве экономического развития РФ. Утверждение плана ожидается в декабре на Правительственной комиссии по использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности под председательством премьера Дмитрия Медведева.

Стоит также добавить, что преимущества цифровизации на примере части будущей отраслевой платформы министерства энергетики и ЖКХ Свердловской области недавно были отзвучены и в уральской столице. Она будет контролировать качество услуг, поставляемых потребителю при помощи автоматического сбора данных с применением технологии промышленного интернета вещей (IIoT), гарантированной точности хранения данных в системе распределенных реестров (Blockchain), возможного использования нейронных сетей и искусственного интеллекта для анализа большого объема данных (BigData). Благодаря такой технологии ручной ввод данных и связанные с ним ошибки исключены, снижаются трудозатраты, а также коррупционная составляющая.

Сергей Баженов, эксперт в сфере региональной экономики, доктор экономических наук, профессор УрФУ

НИЖНИЙ ТАГИЛ. 19 октября, 295 лет назад, на Выйском заводе была запущена первая домна. Эта дата считается официальной датой основания города Нижний Тагил. Чугуноплавильный, железоделательный и медеплавильный завод, основанный Никитой Демидовым-старшим на реке Выя, притоке реки Тагил, в 50 верстах к северу от Невьянского завода, и действовавшим в 1722-1918 годах на территории современного Нижнего Тагила, внес заметный вклад в развитие промышленного производства России.

Горное царство

Из истории хорошо известно, что Указом Берг-коллегии от 20 декабря 1720 года Н.Демидову было разрешено построить медный завод и плавить там медь с обязательством поставки в казну половины (а после - трети) выплавленной чистой меди. К 1722 году была возведена земляная плотина на реке Выя, затем ее выложили серым камнем, она имела длину 320 метров, ширину по низу 51,2 метра, вверху 29,9 метра и высоту 9,6 метра, а образованный пруд имел длину в 1,5 версты. К тому времени на предприятии были сооружены 6 медеплавильных печей, затем их стало 10. Полностью завод был запущен 23 ноября 1722 года, именно тогда состоялось первая плавка меди. Однако руда оказалось бедной, и в 1726-1727 годах завод перестал действовать, а 14 мая 1729 года сгорел.

Но после этого бедствия на заводе были сооружены две доменные и медеплавильные печи, в которых производилось очищение металла в количестве 200-300 пудов, доставляемых с других мест. Одна из печей была запасной. А были на площадке еще молотовая фабрика с 3 кричными горнами и 2 молотами (боевым и колотушным), запущено чугуноплавильное производство. В 1740-х годах тут очищалась черная медь с Колыванского завода, в активе семьи Демидовых значилось 8 медных рудников, расположенных в 3-18 верстах с малым содержанием меди в руде, до 0,6 %, но все они были истощены уже к 1797 году. По Генеральному описанию тех лет, на заводе имелись медеплавильная фабрика с 2 плавильными печами, шплейзофенная фабрика с 2 шплейзофенами, две молотовые фабрики с 10 кричными горнами и 5 молотами. Домны уже не действовали.

Согласно второй ревизии от 1747 года на заводе числилось 637 человек (352 - положенных в оклад, 170 - не помнящих родства, 102 - оставленных до указа (крепостных) и 83 - купленных крепостных). Согласно Генеральной описи 1797 года на заводе уже было 839 человек (833 - собственных заводовладельца и 6 - данных от казны, приписных крестьян не было). Согласно описанию П.Н.Томилова, в 1807 году на этом предприятии числилось 860 человек (163 - собственных заводовладельца, 687 - вечноотданных, 10 - от казны). В 1860 году насчитывалось уже 1168 человек.

В том же 1807 году из чугуна Нижнетагильского завода ковалось полосовое железо (шириной в 3 дюйма и толщиной в 0,5 дюйма). С увеличением объёма производства меди железоделательное производство неуклонно сокращалось, как и количество кричных молотов. В 1830-е гг. здесь была установлена вагранка, на которой отливались лишь чугунная продукция.

Но скоре в окрестностях Тагила, у горы Высокой, стало разрабатываться Меднорудное месторождение с богатым содержанием меди. И суточная выплавка с 425 пудов в 1855 году выросла до 1078 пудов в 1862-м, при этом среднее содержание меди в руде в 1840-1850-е гг. составляло 2,4-2,9 %.

В 1820—1840 годах на заводе работали крепостные механики-изобретали отец и сын Мирон и Ефим Черепановы, которыми были введено в эксплуатацию более 20 паровых машин (водоотливных, рудоподъёмных, гвоздарных, винторезных, строгальных, золотопромывальные) мощностью 5-60 л. с. А в 1834-м был построен первый в России паровоз («сухопутный пароход», «пароходный дилижанец»), перевозивший по рельсам на расстояние в 857 метров железную руду весом в 3,5 тонны со скоростью 12-15 км/час. В 1835-м Черепановы построили второй паровоз грузоподъемностью в 1000 пуд (16,38 т), а в 1836-м была сооружена чугунная дорога от Выйского завода до Медного рудника.

В 1859 году была запущена печь системы Рашета с 24 фурмами с производительностью до 3 тысяч пудов в сутки, в это же время появились эллиптические печи с 10 фурмами в задней и в передней стенках. Медеплавильные шахтные печи высотою до 2,84 метра и производительностью до 4 тысяч пудов шихты в сутки выдавали из 100 пудов руды по 12 пудов купферштейна второго сорта (содержавшего до 45 % меди), который обжигался в кучах, а затем в тех же печах плавился на черновую медь. Из 100 пуд купферштейна второго сорта получалось от 12 до 18 пуд черновой меди и 30 пуд купферштейна первого сорта (шпурштейна) с содержанием меди в 60 %. Черновая медь очищалась в двухфурменных шплейзофенах, угар составлял 14 %. При печах действовали 3 четырёхцилиндровые воздуходувные машины. При этом энергетическое хозяйство в те годы было представлено 2 водяными колесами мощностью в 50 л. с. и 3 паровыми машинами мощностью в 26 л.с.

Вскоре в окрестностях Тагила, у горы Высокой, стало разрабатываться Меднорудное месторождение с богатым содержанием меди. И суточная выплавка с 425 пудов в 1855 году выросла до 1078 пудов в 1862-м, при этом среднее содержание меди в руде в 1840-1850-е гг. составляло 2,4-2,9 %. В 70-х годах на заводе имелось 19 шахтных медеплавильных печей (12 малых трапецеидальных 7-фурменных, 5 эллиптических с 10 фурмами, 1 большая прямоугольная 16-фурменная, переделанная из рашетовской, 1 большая 26-фурменная системы генерал-майора Рашета), 6 шплейзофенов и 7 гармахерских горнов. Воздух к печам подавался 4 воздуходувными горизонтальными цилиндрами. Процесс выплавки проходил по «немецкому способу»: получение купферштейна и дальнейшая его переработка осуществлялись исключительно в шахтных печах.

Все печи были переведены на горячее дутье, что дало экономию топлива на 20 %. В 1879 году были запущены еще 6 печей - крумофены, которые топились луньевским каменным углем, но были признаны неэкономичными и в 1882 году их разобрали. Но с 1886 года плавка руды, вместо древесного угля, стала производиться на минеральном топливе - луньевском каменном угле с добавлением кокса, смешиваемых в пропорции 5 к 1. В 1895-1896 гг. были запущены, впервые на Урале, две новые медеплавильные печи - ватержакеты, со стенками из кессонов, по которым циркулировала охлаждающая их вода. В 1897 году начала работу регенеративная печь шведского типа для очистки меди и новая паровая машина. Тогда же завод выполнил важнейший заказ для железной дороги, увеличив добычу руды и количество действующих медеплавильных печей - с 14 до 34. В 1898-м удалось капитально отремонтировать плотину, перестроить ларь в рабочем прорезе, установить 2 водяные турбины Жирарда. В 1899 году запустили новую воздуходувную машину с вентилятором «Акмэ».

Наступил новый, ХХ век. В 1900-м на Выйском заыводе был сооружен электрический шлакоподъемник и введено электрическое освещение завода. В 1901-м к 6 цилиндрическим мехам поставлена паровая машина мощностью в 80 л. с. Началось установка двух новых паровых агрегатов и четырёх вентиляторов. Завод уже имел 24 шахтные печи круглого поперечного сечения с 10-11 фурмами для проплавки рудной шихты, высотой в 3,66 метра, диаметром: внизу - 1,22 метра, вверху - 1,73 метра. Воздух в них подавался воздуходувной вертикальной машиной мощностью в 80 л. с., доставлявшей до 453 кубического метра сжатого воздуха в минуту, и 4 вентиляторами системы «Акмэ», дававшими 680 кубических метра, которые запускались с помощью паровой машиной завода Шихау мощностью в 150 л. с. Но в 1916 году Меднорудянский рудник был выработан, запасы сырья оценивались всего в 4 млн пудов, и он мог дать не более 124,8 тысяч пудов меди, что могло обеспечить завод только на один год, хотя затраты на добычу сырья были гораздо больше. Других разведанных перспективных месторождений завод, увы, не имел. Ввиду полного истощения рудной базы в 1916 году Выйский завод был остановлен.

Декретом СНК от 31 января 1918 года предприятие вначале было национализировано, а в 1918 году опять закрыто. Оборудование ушло по другим заводам, но в основном, в качестве металлолома, отправилось в плавку здесь же, в Нижнем Тагиле.

За всё время своей деятельности завод выплавил 135 тысяч тонн (8 242 тысяч пудов!) черновой меди из 4713 тысяч тонн (287 729 тысяч пудов) руды со среднем содержанием меди в 2,86 %...

Инженер-изобретатель

На левом берегу реки Чусовой, напротив камня Писаного высится массивный, высеченный из монолитной гранитной глыбы, серый крест с неожиданным текстом: «1724 года сентября 8 дня на сем месте родился у статскаго действительнаго советника Акинфия Никитича Демидова, что тогда был дворянином, сын Никита, статский советник и кавалер Святого Станислава. Поставлен оный крест на сем месте по желанию его 1779 года майя 31 числа».

Действительно, младший и любимый сын Акинфия Демидова родился на берегу Чусовой, когда его мать Евфимия Ивановна перезжала из Тулы на Урал. Сам Акинфий Демидов плыл на одном из стругов с беременной женой. Вдруг у нее начались родовые схватки, судно остановили, роженицу вынесли на берег, где та счастливо и разрешилась.

Много лет спустя, уже приближаясь к старости, 54-годовалый Никита Акинфиевич, поскольку вынашивал этот замысел несколько лет, решил поставить на памятном месте знак о своем появлении на свет. Для чего постоянно давал указания своим тагильским приказчикам: каким должен быть крест, эскиз, сам составил текст, а осмотреть площадку под памятник послал Евтифия Матвеева, который и составил чертежный план нужного участка реки, который не заливает «вешняя большая вода».

Писатель Д. Мамин-Сибиряк писал, что «после смерти Акинфия Демидова мы не встречаем ни одной выдающейся личности, которая бы улучшила Тагильские заводы». Что на Акинфии Никитиче исчерпалась вся «фамильная энергия рода Демидовых», так что на долю его сыновей и потомков ничего не осталось. Еще более жестко высказалась Мариэтта Шагинян, назвав этих потомков, и Прокофия в том числе, «полуидиотами с расслабленной волей».

Этот тезис можно оспорить. В Никите-младшем, пожалуй, в наибольшей степени соединились черты, ценимые его энергичным отцом. Согласно завещанию 1743 года, как уже упоминалось, все металлургические заводы семейной империи должны были перейти в собственность младшему сыну. Но после протеста братьев раздел имущества сделал Никиту-младшего владельцем шести находившихся на Урале металлургических предприятий: Нижнетагильского, Черноисточинского, Выйского, Висимо-Шайтанского, двух Лайских заводов, Сулемской пристани, 9600 приписных и крепостных душ мужского пола. Кроме того, он получил восемь городских усадеб: каменных и деревянных домов в Петербурге, Твери, Ярославле, Нижнем Новгороде, Казани, Тобольске, Таре и Екатеринбурге.

С этого времени демидовское гнездо плотно переместилось в Нижний Тагил, который со временем стал крупнейшим металлургическим центром горного Урала. Этими заводами потомки Демидовых владели почти до самой национализации в 1918 году. При этом Никита был первым из рода Демидовых, кто уже не имел возможности лично знать людей, буквально перевернувших государственное и семейное бытие его рода – императора Петра Первого и деда, основателя династии. Правда, Прокофий тоже пользовался сложившимися у него связями при дворе, но уже не для решения хозяйственных проблем и вопросов.

Зато в быстром взлете Никиты Акинфиевича немалую роль сыграло личное расположение к нему великого князя Петра Федоровича, с которым он познакомился в Туле в 1744 году и которому частенько одалживал деньги. В ответ будущий император пожаловал ему орден св. Анны, с тем, однако, условием, чтобы тот возложил на себя награду и Аннинскую ленту только по кончине державной матери Елизаветы Петровны. Очевидно, по просьбе Никиты и под влиянием великого князя императрица еще в 1750 году подписала указ об отводе Демидовым Салдинской лесной дачи, которая давала лес и уголь Тагильским заводам.

Но после восшествия Петра III на престол Никита Демидов, очерненный завистниками, быстро потерял доверие государя и даже лишился ордена св. Анны, что, как вскоре оказалось, пошло ему только на пользу. Свергнув и уничтожив руками братьев Орловых нелюбимого муженька, Екатерина II косо смотрела на тех, кто находился с Петром в близкой дружбе, имел с ним общие дела. Так что от новой хозяйки России «опальный» Никита даже получил чин статского советника и прибрел нужных людей в ее ближайшем окружении. Больше того, Никита Демидов был «по имянному ея императорского величества 1762 года июля 27 дня указу от службы уволен». Теперь ничто не мешало Никите всерьез заняться горнозаводским делом…

Ему, можно сказать, повезло. По наследству Никите-младшему достались самые лучшие и перспективные заводы, возведенные к тому же в удачных местах, где и лесов, и воды достаточно. А самое главное – гора Высокая, хранительница богатейших в Европе и самых качественных залежей магнитного железняка.

Так что полученные заводы младший наследник Акинфия, в отличие от старших братьев, не только не растратил, но и приумножил, построив несколько новых: молотовый Нижнесалдинский (1760 г.) и передельный Висимо-Уткинский (1771 г.), а также Верхнесалдинский доменный и молотовый (1778 г.) заводы.

Его предприятия, писали современники, выпускали ценившиеся во всем мире чугун, различные сорта железа: полосное, связное, стропильное, плющильное, колесное, резное, кровельное; уклад (сорт стали); якоря, кузнечные наковальни, колокола, проволоку, котлы железные и медные, косы, ковши, подсвечники, жаровни, сковородки, кастрюли, топоры, скобы, гвозди, подковы – всего не перечесть. В целом же суммарная производительность принадлежавших ему предприятий превышала выпуск чугуна и железа на всех заводах его отца (до раздела наследниками)!

Иные исследователи, отмечая особую удачливость Никиты Демидова, его явные успехи (а он стал одним из самых богатых предпринимателей России своего времени), подвергают сомнению его технические знания, полученные им навыки.

Повод для этого, очевидно, кроется в том, что со второй половины 60-х гг. ХVIII века Никита Акинфиевич жил преимущественно в Москве. А как, мол, можно управлять столь сложным и разноплановым хозяйством на расстоянии, через орду наемных приказчиков?

А это не так. Младший сын Акинфия сохранил живой интерес к занятиям заводскими делами на протяжении всей жизни. Находясь в столицах, он поддерживал активную переписку с тагильской заводской конторой, входил в мельчайшие детали производства, ясно представлял его состояние и изменения, регулярно давал дельные советы.

Огромное влияние на его кругозор, профессиональную подготовку сыграло почти трехлетнее путешествие по Европе, предпринятое в первой половине 70-х гг. ради молодой (третьей по счету) красавицы-жены Александры Сафоновой, страдавшей бесплодием, – надежда «видеть в совершенном здоровье свою супругу».

В итоге от Александры Евтихиеевны не только отступила «безпрестанная болезнь», за это время она родила там двух детей – дочь Екатерину (1772 г.) и наследника Николая (1773 г.). А сам Никита с великой для себя пользой посетил Германию, Голландию, Бельгию, Францию, Англию, Италию, завязывая нужные знакомства, изучая работу стальных заводов, фарфоровых и часовых фабрик, текстильных мануфактур, кораблестроительное дело, «с опасностию хаживал в преисподнюю» - шахты и рудники. Он не упускал случая посетить известные за границей академии (в Болонье и Неаполе), научные центры, лаборатории, библиотеки, музеи, картинные галереи, осматривал частные научные коллекции и т.д. За несколько лет до смерти все это он подробно описал в книге «Журнал путешествий…».

Тяга Никиты к науке была очевидной, он тесно соприкасался с ней. Но еще более прочными контакты были у него с техникой, захоти - он вполне мог бы раскрыться тут как инженер и изобретатель, поскольку сохранил живой интерес к сфере деятельности, которой занимались его предки, и накопил достаточно глубокие знания. На его заводах было куда больше порядка, чем у старших братьев, а мастеровые и работные люди жили гораздо лучше. Он умел заманивать к себе талантливых людей, посылал на учебу в Англию и иные страны наиболее одаренных крепостных, завел в Нижнем Тагиле «арифметическую» и техническую школы. Именно при нем расцвела и достигла наивысшего совершенства художественная роспись металлических изделий, изобретен хрустально-прозрачный лак, раскрылась уникальная династия тагильских живописцев Худояровых…

Академик П. Паллас, например, говоря об уральском хозяйстве Демидовых, сообщает, что «из всех сих заведений несколько токмо осталось в прежнем порядке при Нижнем Тагильском заводе». Осмотрев множество металлургических предприятий, ученый охарактеризовал вотчину Никиты-младшего, как находящуюся в «цветущем состоянии» - совершенно ясно, что без усилий самого хозяина этот уровень долго бы удержать не удалось.

Об интересе к технике и связанным с ней наукам (в частности, к горному делу, металлургии, химии) говорит и наличие соответствующих книг в личной библиотеке Н. Демидова. Таков, к примеру, труд «Серебряная роговая руда, химическими опытами изследованная и описанная Кирилом Лаксманом, Академиком и Профессором Императорской Академии наук, Королевской Стокгольмской Академии и вольнаго Санткпетербургскаго Економическаго общества, членом». Судя по автографу владельца, оставленному им в конце книги, Никита это сочинение прочел и одобрил: «К познанию завода содержателям весма небезполезьно по оному знание иметь».

Впрочем, самое время обратиться к его переписке с тагильской конторой. В этих материалах – довольно глубокие специальные знания Никиты Демидова-младшего в области техники, рекомендации в сфере кузнечного и литейного дела, кричного передела, технические указания, распоряжения, направленные на повышение качества продукции и производительности труда.

Приведем выписки лишь из нескольких произвольно выбранных перечней, регистрирующих документы 1768 года: «о зделании красного железа», «о разных заводских возстановлениях», «о расположении в постройке завода», «о зделании по записке аглинских купцов разных сортов исправного связнаго железа», «о зделании по посланным моделям двух наковален», «о построении особливой колотушечной фабрики и о зделании по требованиям сортоваго железа» и др. v В ряде случаев предмет и содержание демидовских наставлений позволяют классифицировать их как настоящее изобретательство! Например, когда речь идет о ружейном замке необычной конструкции, который он заказал в Туле через своего родственника С. Пальцова в конце 1756 года.

Представляет интерес и материал 1766 года об усовершенствовании им «пилозубной машинки», предназначенной для насечки пил в слесарной фабрике Нижнетагильского завода. Этот факт любопытен и тем, что современным специалистам по найденному описанию удалось изготовить модель данного устройства, и оно оказалось вполне работоспособным!

В том же 1766 году, озаботившись развитием листопрокатного производства, Никита-младший потребовал от подчиненных, чтобы производимое его заводами «плющильное железо было глатко, плющения нисколько не значилось» и указал, как этого добиться: «для того плющильныя валы после обыкновенныя точки так чисто выпалировать, что привесть в лицо, и от того чаятельно быть глаткому, а ежели того доставать не будет, то под молотами доглаживать…».

В январе 1768 года заводскому персоналу предлагается «поучитьца чрез машинное действие тонкое осмигранное и четверогранное железо делать» и тем изыскать «способ, чтоб пред преждним от машинного производства становилось дешевлее». Осенью он предлагает вернуться к промышленным экспериментам по получению прутка волочением: повторить опыты «с хорошим наблюдателством и старанием, опробовать, «пропуская железо в разных градусах огня… когда оно будет так раскалено, как клюква». Разогретая до такой температуры заготовка, полагает Демидов, «в тяге» должна оказаться «способнее» и дает своим управленцам новые, конкретные технические рекомендации.

Еще одно направление – калиброванная прокатка. На нижнем валу плющильной машины Никита Демидов предложил сделать кольцевые, квадратные в сечении, последовательно уменьшающиеся и отполированные «вырубы» (ручьи), а сквозь них «пропускать выкованное железо со обыкновенным нагреванием, начав с первого, из выруба в выруб, применяясь к проволошному ж производству; а чтоб штуки из валов выходили прямы, для пропуску оных перед валами зделать со утверждением пристойныя ящики…». Демидов надеялся, что по данной технологии можно будет получать восьмигранное и круглое сортовое железо.

Как видно, работа, осуществлявшаяся на Нижнетагильском заводе, одним из побуждающих импульсов имела работу инженерной мысли его хозяина. Не обошло и Никиту Акинфиевича и увлечение коллекционированием растительных редкостей, тесно связанным с ним садовым и парковым строительством. Конечно, ботанического сада в чистом виде, какими владели старшие братья, он не имел. Но в нескольких городских и сельских усадьбах у него были сформированы отличные ботанические коллекции.

Так, главное здание московской усадьбы Н. Демидова именовалось «Слободским домом» (располагалось в Немецкой слободе, а сейчас в нем - Государственный педагогический университет). Дом имел фасад длиной 94 метра, здесь был свой театр (в отдельном помещении), семь или десять оранжерей, теплицы, сад-парк площадью около 10 гектаров. Характер рельефа, на котором он был разбит, заставляет вспомнить о Московском ботаническом саде Прокофия Демидова: как и последний, он был устроен на террасах, уступами спускавшихся к Яузе-реке.

Здесь росли кедры, пихты, «свяничные» деревья, специально привезенные с Урала (их отбирали близ Висимо-Шайтанского завода), а также тисы, пальмы, лавры, самшиты, фикусы (8 видов), персики, абрикосы, арбузы, виноград, сливы, ананасы (5 сортов), вишня, различные овощи, алоэ (15 видов), герани, розы, другие цветы – всего около 9 тысяч наименований растений (и это только по данным 1774 года)! Над одной из оранжерей высилась деревянная часовая башенка с куполом.

После смерти Никиты Демидова созданная им коллекция была сохранена, но стала постепенно уменьшаться. Так, к 1803 году при Слободском доме оставалось уже не более трех тысяч растений… Но в 60-70-е гг. садово-парковые ансамбли были созданы Н. Демидовым и в его подмосковных владениях. К примеру, поместье Сергиевское (Алмазово), по оценке искусствоведов, стало «одним из интереснейших» в загородной черте Москвы. Регулярный парк, разбитый на плоском заболоченном участке, неузнаваемо преобразил окрестность: здесь появились пруды, каналы, оранжереи, искусственная гора, лабиринт, малые архитектурные формы.

Из других увлечений Никиты Акинфиевича стоит отметить собирание коллекций – руд, минералов, образцов флоры и фауны, ископаемых древностей. Одна из комнат Слободского дома называлась «куцкамерой», хозяин специально «выискивал» для нее произведения изобразительного и декоративно-прикладного искусства – картины, табакерки, вазы, подсвечники, посуду, часы, книги.

Н. Демидов, между прочим, состоял почетным членом Петербургской Академии художеств, членом Вольного Экономического общества, учредил при Академии медаль «За успехи в механике», активно поддерживал образование, занимался благотворительностью. В частности, он не раз жертвовал Московскому университету. Поддерживал тесные контакты с Петербургской Академией наук, переписывался с Мари Франсуа Вольтером, был дружен с историком, коллекционером и государственным деятелем А. Мусиным-Пушкиным, выдающимся русским скульптором Ф. Шубиным, академиком П. Палласом и другими известными людьми.

Никита умер последним из сыновей Акинфия Демидова. И с ним, считают эксперты, действительно была исчерпана присущая основателям промышленного рода «живая» любовь к технике. Именно на Никите-младшем иссякла горнозаводская энергия рода. Проклятие отца, к сожалению, сбылось. А потомков Демидовых поглотила Европа. Не случайно и сыновья Никиты-младшего заводами занимались уже не из влечения к делу, а скорее по инерции, из рационально осмысленной необходимости. Они относились к этому как к обязанности, которую просто кто-то должен был исполнять.

Научный уровень

А вот пришедшие им на смену Демидовы вышли на совершенно новый уровень – научный. Скажем, Павел Григорьевич Демидов, отказавшись от занятий промышленным предпринимательством, с 1762-го по 1772 гг. состоял на государевой службе в Берг-коллегии и вышел в отставку в чине статского советника. Запомнился истории тем, что первым из семьи предпринял «ученые путешествия», при Московском университете создал общество испытателей природы (МОИП), сделав ему множество дарений, включая минц-кабинет (собрание из нескольких тысяч редких монет), роскошную библиотеку, превышавшую три тысячи названий, кабинет натуральной истории, денежные пожертвования – 100 тысяч рублей. Такие же суммы были им подарены Киевскому и Тобольскому университетам. С одобрения государя Александра I П. Демидов учредил Ярославское училище высших наук (впоследствии – Демидовский лицей и государственный университет, обретший имя своего основателя), оговорив, что «означенную в Ярославле гимназию возвысить в такое училище, которое бы имело одинаковую степень с университетами, и все преимущества оного…».

А Павел Николаевич Демидов – камергер и егермейстер двора, курский губернатор, почетный член нескольких академий и университетов, обладатель огромного состояния, благотворитель и чудак, вошел в скрижали истории тем, что 4 октября 1830 года учредил в Париже именную премию за научные достижения, сообщив об этом решении императору Николаю I:

«Желаю по самую кончину дней…ежегодно из своего достояния жертвовать в Министерство народного просвещения сумму двадцать тысяч рублей ассигнациями для вознаграждения из оной пяти тысячами рублей каждого, кто в течение года обогатит русскую словесность каковым-либо новым сочинением, достойным отличного уважения по мнению членов Санкт-Петербургской Академии наук». Инициатива П.Демидова была воспринята благосклонно, более того – царским указом от 24 ноября 1830 года он был награжден орденом св. Владимира 3-й степени.

Присуждение же новой премии регулировалось особым «Положением о наградах, учрежденных П. Демидовым». Он разрешил академикам вносить изменения в правила, и «Положение» потом видоизменялось. Так, ограничений по «отраслям человеческих познаний» не было: премии могли быть удостоены, как русские ученые, так и иностранцы, принимались к рассмотрению исследования не только по словесности (лингвистика, филология), но и в области естественных, точных наук, а также технические изобретения.

Первое вручение Демидовских премий состоялось в 1832 году. Из 13 поступивших работ награду получили четыре. А за все время существования премии было рассмотрено 903 работы, в том числе 769 – на русском языке. Было присуждено 55 полных наград, 53 полных премии, 220 половинных. Еще 127 работ получили почетные отзывы. На издание 27 рукописей выдавались необходимые средства. Всего же демидовская комиссия использовала 251567 рублей.

Отметим, что среди лауреатов престижной Демидовской премии – ученые с мировым именем: П.Аносов, Д.Менделеев, Н.Пирогов, И.Сеченов, П.Чебышев, Б.Якоби и многие, многие другие.

Источники: по материалам информационных агентст; из книг И.Н. Юркина «Демидовы – ученые, инженеры, организаторы науки и произволства», С.А.Парфенова «Тайна древней цивилизации»